Рябиновый мед. Августина. Часть 3, 4 - Страница 4

Ася похолодела. Как же так?

– А если кто не местный? – громко спросила она.

– Кто такая?

– Медичка из города, – ответили за нее. – На мобилизацию прислали!

– Медичка, говоришь?

Арсений спешился, подошел к Асе и взглянул в упор. Холодок побежал по спине. Она выдержала взгляд его холодных светлых глаз – не стушевалась, уже знала в себе эту черту, определяющую характер, – в критический момент она умела собраться и стать вдруг чужой для себя самой. Она держала повисшую опасную паузу, как держат за голову змею с ядовитым жалом. Презрение и какое-то упрямое бесстрашие читалось в ее глазах, тогда как сжавшееся в комок внутреннее существо обмирало от страха.

– И куда ж мы так торопимся? – усмехнулся Зорин. – К милому под бочок?

– Милые нынче все больше на войне, – ответила Ася. – А дома у меня ребенок.

– Сочувствую.

Зорин подошел и пальцами тронул ее подбородок. Ася отвернулась. Но от нее не укрылось, как братья переглянулись, словно взглядами договорились о чем-то.

– С ним пойдешь! – приказал Арсений, кивнув на своего брата.

– Куда?! – ахнула Ася, но сильные руки уже поднимали ее в седло.

Брат Арсения обхватил ее крепко и приказал:

– Без фокусов!

Когда они выезжали за околицу в сопровождении двух вооруженных всадников, Ася видела, как бандиты, подтащив трупы к оврагу, сбрасывают их вниз.

Они долго мчались полем, потом петляли по смешанному лесу. Наконец остановились. Асю сняли с седла и завязали глаза платком. Шли лесом – овражками и буераками. Пахло сосновой смолой, хвоей. Страх, сковавший ее поначалу и вытеснивший все другие чувства, постепенно уступал место злости. Ася негодовала. Споткнувшись о ветку в очередной раз, она выругалась и сдернула с глаз дурацкий платок. Ее тюремщик ничего не сказал на это. Шли долго – попадались березы, осины, целые заросли орешника. Овраги, буераки, снова хвойный лес – густой, непроходимый. Ася устала, ноги отказывались идти.

– Пришли, – объявил бандит. – Меня зовут Анатолий. А вас?

– Августина Тихоновна! – рявкнула Ася, кипя от злости. Весь подол юбки был в колючках и репьях. – Приятно познакомиться!

Но бандит не воспринял ее иронии. Передав лошадь своим товарищам, он направился к сооружению из веток, напоминавшему шалаш.

Со злостью отдирая репьи от подола, Ася все же краем глаза посматривала в сторону лесного лагеря дезертиров. Здесь имелось несколько землянок, закрытых сверху лапником, и множество шалашей. Посередине было устроено кострище, вокруг которого лежали гладкие бревна. Густой непролазный еловый лес надежно скрывал это урочище от посторонних глаз.

– Идите сюда!

Анатолий стоял возле шалаша и смотрел на Асю. Двух других бандитов видно не было.

– Не бойтесь, не трону.

– Я вам не верю, – сказала Ася и машинально отступила назад.

– Идите сюда! – Бандит выхватил из кобуры пистолет.

Ася подошла. Он показал пистолетом на вход в шалаш. Ася вошла. Посреди шалаша на тряпках, набросанных поверх соломы, лежала женщина. Даже не подходя близко, Ася поняла, что у той сильный жар. Женщина металась, что-то бессвязно бормотала. Лицо ее было покрыто испариной.

– Что с ней?

– Это вы мне скажите, что с ней! – отозвался Анатолий. – Вылечите ее!

Ася подошла поближе, посмотрела. Затем вышла на воздух, где ее ждал Зорин.

– Я ведь не врач. Помогаю в больнице, но…

– Мне все равно. Если вы ей не поможете, я вас убью.

– Да что это за угрозы! – не выдержала Ася. – Вы ведь образованный человек! Ей доктор необходим. Или хотя бы фельдшер. А я всего лишь сиделка!

– Фельдшер ваш сбежал, зараза. Скажите, что у нее?

– Скорее всего тиф. Понимаете вы, что это такое?

– Я без нее жить не могу, ясно вам? – Скулы лесного разбойника дернулись. – Говорите, что нужно.

Ася огляделась. Ей хотелось накричать на Зорина, взорваться, но она понимала, что это бесполезно. Что можно сделать здесь, в лесу?

– Ее бы в село отвезти…

– Это исключено. Вы же видите, в каком она состоянии. Лечите здесь.

– Нужно жаропонижающее. Наберите листьев лесной малины, что ли… Холодной воды из ключа. Ее бы переодеть в чистое и сухое, а старую одежду лучше сжечь. Нужен самогон и, пожалуй, деготь.

Зорин послал одного из мужиков в село за одеждой. Весь день Ася делала холодные компрессы на пылающее жаром лицо больной. Женщина бредила – торопливо и бессвязно говорила. Иногда открывала глаза, но, когда Зорин обращался к ней, не узнавала его, продолжая бормотать свое.

Вечером привезли одежду. С помощью Зорина Ася раздела больную. На сгибах локтей, на животе у той розовела пятнами тифозная сыпь – Ася не ошиблась.

– Она выживет? – шепотом спросил Зорин, увидев охваченное болезнью тело любимой женщины.

– Будет ясно через несколько дней, – так же шепотом ответила Ася. – Две недели держится жар. А после – либо человек начинает выздоравливать, либо…

– Ясно.

Зорин выбрался на воздух, сел у костра. Ася обработала тело больной самогоном.

Когда Ася вышла, он сидел неподвижно, то ли глядя в костер, то ли не видя перед собой ничего. Сосны шумели в вышине, разлапистые ели казались черными суровыми стражниками.

– Подойдите, – приказал он.

Ася подошла и села на бревно напротив Зорина.

– Поговорите со мной.

– О чем же пленник может говорить со своим тюремщиком?

– Не иронизируйте. Мы все сейчас пленники и тюремщики. Разница невелика. Сегодня мы убиваем, завтра нас убивают…

Зорин криво усмехнулся, и Ася заподозрила, что он пьян.

– А вы не убивайте.

– Не получится. Разве вы сами не видите – иначе нельзя! Они отобрали мой дом – память о родителях, детстве. Они отобрали у меня все права. Я бесправен, милейшая! Даже если я смирюсь, стану жить, как они придумали, они не оставят меня в покое!